Торговля своими трудностями
— Юля, посмотри, что другие тренеры творят! Как они рассказывают про свои трудности, про свои достижения! Юля, но ведь ты круче!
— Я знаю.
— Почему ты молчишь? Почему ты не рассказываешь про свои битвы и свои победы? Сколько их было?! Смертельные болезни, смертельные опасности… Я уж про мелочи не упоминаю. Типа – любимый бросил, или там ещё что… У каждого — своя боль. Юля, но ведь ты крутая! Твои победы были круче! У тебя было столько барьеров… У них столько не было.
— Я знаю.
— Почему ты молчишь???!!! Ведь твои клиенты уходят к ним, Юля. Посмотри, как они им рассказывают… А ты молчишь. Ведь твои клиенты не знают про твои достижения. Они уходят к другим. Где деньги, Юля? Они ведь у тех, кто откровенен!
— Истерика закончена?
— Абыдна!!! Абыдна до слёз! Ведь мир не знает о такой крутизне!
— Он и не должен знать.
— Что значит – не должен? Ведь посмотри, как они смачно, со вкусом рассказывают про свои достижения!
— Я знаю.
— Но ведь ты круче!
— Я знаю.
— Почему ты молчишь???!!!
— Понимаешь…
Я посмотрела в глаза своей гордыне. Там были слёзы… Озёра слёз. Её лишили сцены, её лишили внимания. Её лишили смачного обсасывания своих же проблем… О, как она была готова рассказать про трудности, про достижения. Там есть что рассказывать… Её лишили зрителей и вознаграждения. Её лишили денег. О, как ей было обидно!!! Как сильна была её атака. Они объединились с завистью, и обрушили на меня правду – твои деньги уходят другим людям.
Но дверца этой ловушки хлопала за моей спиной… Я покинула её.
— Готова ли ты меня выслушать, моя гордыня? Впрочем, выбора у тебя нет. Зависть, присоединяйся.
Недоверие сквозило от них… И презрение к моей глупости. Такие деньги из рук упускает! Ведь там есть, что рассказать! И переплюнуть этих наглых торговцев своими бедами! Мы-то крутые! У нас бед было больше!
— Это правда. Их было больше, и они были круче. Что мы будем делать с этой правдой?
— Как что??? ТОРГОВАТЬ! Вон все торгуют, мы чем хуже?
— Мы не хуже. Мы – лучше.
— Без денег то? Да чем мы лучше?
— Их правда – не единственная. И ты, Правда, об этом знаешь.
— Да, — сказала Правда, — я не единственная. Их Правда тоже.
— Так вот, — продолжила я. – Тот, кто торгует своими бедами, и рассказывает про свои достижения для привлечения денег… Ну, представьте, что будет дальше?
— А что? – спросили у меня гордыня, зависть и не единственная правда. В их глазах сквозила обида и недоверие ко мне.
— Так вот… Тот, кто торгует своими бедами и достижениями, сначала собирает свои деньги. Так и есть. Потом… Его публика про его историю уже слышала. Она перестаёт покупать эту беду. Значит, надо искать новую публику. Он выходит на рынок и сталкивается с тысячами других торговцев своими бедами. И на фоне их страданий его собственные… какие-то блеклые. Публике нужны драмы! Подлинные драмы, где жизнь и смерть борются за человека… Кровь смешивается со слезами… Цветы на могиле… Слёзы и раскаяния… Публику сериалами перекормили. Она фальшь не купит. Всё по-настоящему.
— Ну да, — поразмыслили гордыня, зависть и правда.
— Вы помните, через какую боль я проходила, когда решала свои задачи? Вы помните эти страдания?
— О-о-о, — простонала гордыня. – В это время даже я отключилась.
— И я тоже – закатила глаза зависть.
Правда подтвердила.
— Вот учтите, когда человек торгует своими бедами для привлечения публики, он должен проживать всё бОльшие драмы и страдания. Иначе публика уйдет. Каждый день на рынок выходят сотни новых торговцев своими язвами. Конкуренция, накал, страсти и страдания…
— Ты это к чему? – стала подозревать что-то гордыня.
Зависть куда-то тихо растворилась.
— Это я к тому, что человек, торгующими своими язвами ради денег, в будущем будет страдать ещё больше. Намного, намного больше. Просто логика того пути, который он выбрал. Ты хочешь пройти через беды и страдания этого пути?
— Не-е-е-е-ет!!!!!!!!!! – завопила гордыня. За её спиной появился ужас. Парализующий ужас перед таким будущим.
— А деньги? – тихо прошептала из угла бледная зависть. Она почти растворилась, но дело своё знала. Такие профессионалы даже на пороге уничтожения делают свою работу.
— Ты считаешь, что их деньги – единственно возможные?
— Кхе, кхе, — кашлянула правда. И посмотрела куда-то в угол.
— Так всё-таки… — окрепла гордыня, потому что ужас отступил. – Что мы будем делать? Где наши деньги? Эй, Правда, может ты подскажешь?
— Я не единственная, — робко прошептала Правда. – Может, вам какая-то другая правда поможет?
— Хозяйка, что делать-то будем? – хором спросили все у меня.
— О, вы отложили атаку на меня? Может, с этого и следовало начать? Хотя… Тогда я бы не узнала, что это – не моя Правда.
— Да, — склонилась в реверансе Правда. – Я не ваша, я ухожу.
И растворилась в пространстве.
— Мы того… У нас тоже идей нет, — гордыня и зависть растворились.
— Что ж… Мы пойдём другим путём. Лишь некоторые по нему ходят. Надо его проверить.
